В эти снежные и долгожданно-морозные каникулы TSR рекомендует прочитать то, до чего не доходят руки в другое время. К примеру, письма. Нет, не те, что отправляются через е-мейл или в личку «ВКонтактике», а письма классиков.
«Письма к Вере» Набокова В самопрезентациях и воспоминаниях Набоков предстает обычно человеком удивительно рассудочным, этаким снобом, сухарем и флегматиком, а в письмах называет жену «воробышко, любовь моя разноцветная, милое мое, тепленькое, мy only love, обезьяныч».
.. Владимир и Вера Набоковы были женаты полвека с небольшим. Она перепечатывала его рукописи, садилась за руль, когда ему надо было куда-то ехать, носила в сумочке пистолет, чтобы охранять его, дегустировала его еду на предмет ядов, отвечала на его корреспонденцию, вела переговоры с его издателями…«Вот, скажу тебе – любовью моей можно было-бы заполнить десять веков огня, песен и доблести – десять целых веков, громадных и крылатых, – полных рыцарей въезжающих на пламенные холмы – и сказаний о великанах – и яростных Трой – и оранжевых парусов – и пиратов – и поэтов. И это не литература ибо если перечтешь внимательно увидишь что рыцари оказались толстыми. Слушай, мое счастье, – ты больше не будешь говорить, что я мучу тебя? Как мне хочется тебя увести куда нибудь с собой – знаешь, как делали этакие старинные разбойники: широкая шляпа, черная маска и мушкет с раструбом. Я люблю тебя, я хочу тебя, ты мне невыносимо нужна… «.
«Письма к любимой» Гинзбурга Нобелевский лауреат, соратник Андрея Сахарова и Льва Ландау участник астрофизической экспедиции в Бразилию, «низкопоклонник», «космополит», изобретатель водородной бомбы, семь лет писал письма в ссылку жене Нине Ермаковой.
«Брак наш не вполне обычный, во всяком случае, для Советского Союза.
Дело в том, что отец Нины, видный инженер, был арестован еще до войны и умер в 1942 г. от голода в саратовской тюрьме, кажется, в той же камере и почти в то же время, когда там скончался известный биолог Н.И. Вавилов. А Нину арестовали в 1944 году как участницу группы молодежи, якобы собиравшейся убить самого товарища Сталина».«Письма рождественского деда» Толкина Автор легендариума и отец современной фэнтези-литературы был еще и любящим отцом четырех детей. Первое письмо было написано, когда Джону, старшему сыну профессора Толкина, было три года; с тех пор письма приходили каждое Рождество, свыше двадцати лет подряд, пока не подросли остальные дети — Майкл, Кристофер и Присцилла. Толкин писал от имени Рождественского Деда — описывал свой дом, своих друзей и хроник событий на Северном полюсе.
Иногда конверты с маркой Северного полюса находили утором Рождества под елкой, среди подарков, в нетопленом камине, иногда их просто приносил почтальон. А письма, которые дети сочиняли в ответ, словно сами собой исчезали с каминной полки. У Рождественского Деда была большая компания — Белый медведь, снежные эльфы, рыжие гномы, снеговики, пещерные медведи и племянники Белого медведя, Паксу и Валкотукка (они однажды пришли в гости к дядюшке, да так и остались жить у Деда). Белый медведь был главным советчиком Рождественского Деда и главным источником неприятностей. Это из-за него Рождественский Дед путал подарки. Порой Белый медведь приписывал строчку-другую к исьмам (почерк у него был ужасный, да и грамматика хромала). Какое-то время спустя Рождественский Дед взял в помощники эльфа по имени Илберет. А там и гоблины подтянулись:
«У меня в доме гостила парочка эльфов, а также, разумеется, Паксу с Валкотуккой (оба спали, как и их дядюшка). По счастью, гоблины не умеют нападать молча, не колотя в барабаны, так что мы все проснулись вовремя и успели запереть и забаррикадировать все двери и закрыть ставнями окна. Белый медведь забрался на крышу и принялся стрелять ракетами в гоблинов, которые приближались к дому по оленьей тропе, но это их надолго не задержало. Скоро нас окружили. Рассказывать в подробностях, увы, некогда. Мне пришлось трижды протрубить в великий рог Зов Ветра. Он висит над камином в гостиной; если я не упоминал о нем раньше, так это потому, что мне не приходилось трубить в него свыше четырехсот лет. Его звук разносится далеко-далеко, повсюду, где дует северный ветер. Все равно, прошло целых три дня, прежде чем прибыла подмога — снеговички, полярные медведи и сотни и сотни эльфов. Они напали на гоблинов с тыла, а мой мишка (он уже окончательно проснулся) спрыгнул с крыши, сжимая в каждой лапе по ослепительно сверкающей ветке. Должно быть, он сразил дюжины гоблинов (сам он утверждает, что миллион). На равнине поблизости от Северного полюса в ноябре разыгралась великая битва, в которой на стороне гоблинов сражались подкрепления, вылезшие из туннеля. Нас оттеснили к утесу, и нам приходилось туго, пока Белый медведь со своими младшими собратьями не прокрался ночью к туннелю и не взорвал вход сотней унций пороха. Мы победили, но какой ценой! Пропали все запасы ракет и фейерверков на несколько лет вперед. Шест на полюсе снова треснул и упал, и до сих пор мы его еще не починили. Белый медведь показал себя героем (надеюсь, сам он о себе так не думает)».